Мне никто не ответил. Владимир молча кормил меня супом из сушеных белых грибов, картофеля и жареного лука, и давал откусить серый хлеб с хрустящей горбушкой. Пока я жевал, он ел сам.

– Нет, Христос мой, ни ног, чтобы преклонить колени пред Тобою, – бубнил послушник. – Нет рук, чтобы воздеть их на молитве. Ничего нет, только язык, исповедующийся имени Твоему.

– Я наелся, – объявил я хмуро Владимиру. – Может, уже уйдем отсюда?

– Нельзя, ты же знаешь, – он все еще пил чай. – Когда настоятель разрешит закончить трапезу, тогда и пойдем. Ты лучше послушай, что послушник читает.

– Да слушаю я, слушаю… – недовольно выдохнул, но все же замолчал, вспомнив о цели своей поездки. Совсем забыл, что должен быть хорошим.

До вечера день прошел в делах и заботах. После обеда мы с Владимиром пошли на послушание на кухню. Владимир помогал повару: начистил целый чан картошки и лука, а я рассказывал ему про морские путешествия по Средиземному морю. Чувствовал себя Капитаном Флинтом3 на плече у Джона Сильвера. Владимир, в свою очередь, рассказывал мне о богослужениях, об устройстве храма.

На вечерней службе я пялился на образ целителя Пантелеймона, мысленно спрашивал у этого славного парня, не хочет ли он выпросить у Бога для меня выздоровление. Он лишь безмолвно смотрел на меня с иконы, как и сегодня утром. По окончанию богослужения Владимир приложил к моей голове чудотворный образ Богородицы, мы сходили на ужин, почитали псалтырь в часовне и легли спать.

Под утро я проснулся, задыхаясь. Мне снилась какая-то чертовщина. Владимир сквозь сон услышал мое сбивчивое дыхание и сразу подскочил ко мне со своей кровати. Он положил мне руку на лоб, она была приятно прохладной.

– Эй, Матвей, что с тобой? – говорил он, похлопывая меня по щеке, будто хотел до конца разбудить.

– Плохой сон, – хрипло сказал я.

На шее нервно билась вена, мне не хватало воздуха.

– Давай выйдем на улицу, – предложил Владимир.

Я кивнул.

Он усадил меня в кресло прямо в пижаме и накинул сверху плед с кровати. Сам же он спал в подряснике, в котором ходил всю эту неделю, что мы с ним знакомы. Я был нимало удивлен этому! Несколько раз предлагал ему снять перед сном черные одежды, но он все равно заваливался под одеяло прямо в них. А теперь в этом же прикиде он сидел на высоком берегу Иртыша, вытянув ноги, и покусывал какую-то травинку, задумчиво глядя на разгорающийся рассвет. Было около четырех утра.

– Стало лучше?

– Да. Тут свежо.

– Ну и что тебе там приснилось? – поинтересовался Владимир.

Меня до сих пор прошибала дрожь.

– Не знаю, как описать то место… Не было там ни неба, ни земли, одна тьма. Я стоял, глядя по сторонам и пытаясь понять, где оказался. Вдруг меня окружили огромные белые фигуры. Выглядели они так, будто на великанов накинули светящиеся полупрозрачные ткани. В общем, под ними были видны только человеческие силуэты. И они друг другу говорят: «Одного нет, не хватает защиты! Окружите его плотнее, иначе заметит!». Я вижу, и правда, одной фигуры не хватает, чтобы они могли плотно меня обступить. Зато эта пустотка позволила мне рассмотреть, от кого они меня пытались закрыть. Мимо нас шествовала удивительно красивая девушка. Ее волосы сверкали золотом, а кожа была нежно-розовая! Я там же замер в очаровании. Она была очень хороша собой! Стоит ли говорить, что она была абсолютно голая? Правда, волосы прикрывали все, на что мне особенно хотелось посмотреть. Это еще больше подстегнуло мой интерес, и я немного отошел от белых великанов. За девушкой бежала свита, преданно заглядывая ей в глаза: от мерзких жуков и червей до каких-то непонятных лохматых существ. Один из них назвал ее хозяйкой и накинул ей на плечи богатую красную накидку. Что-то наподобие длинного плаща из бархата с золотистыми кистями. Я отступил еще дальше от белых фигур. И тогда хозяйка этого места на мгновение остановилась и принюхалась, при этом белыми глазами своими без зрачков меня будто не видела. Светлые фигуры поняли, что я попался! Закружили меня в водоворот и понесли куда-то от нее, а мне так хотелось вернуться! К счастью, она метнулась за мной. Я протянул к ней руки, а она ко мне. Мы вылетели будто из недр земли. Лицо девушки постепенно превратилось в мерзкую морду, а руки – в когтистые лапы. Белые глаза превратились в кошачьи и загорелись зелеными огнями. Это существо смотрело на меня с хитрецой и с усмешкой, мол «никуда ты от меня не денешься». Но белые фигуры уносили меня все выше. Все же преследователь смог дотянуться до меня и полоснул по шее черным когтем. Одна из фигур мысленно вздохнула: «Не хватило чуть-чуть защиты!». Но я почему-то смог понять ее размышления…

Владимир внимательно меня слушал и не перебивал, глядя на окрашенные в теплые оттенки рассвета воды Иртыша.

– В общем, спастись удалось, – заключил он.

– Вроде того.

– Стоит только встать на путь праведный, начать молиться, поститься и следить за своими помыслами, сразу объявляется этот в плаще. Беспокоится, что добыча ускользает из лап, – хмыкнул Владимир. – Потому что ведет борьбу с Богом за каждую душу.

Владимир лег спиной на траву и сладко потянулся. Так и остался лежать, глядя в голубое небо с персиковыми разводами и лиловыми тонкими облаками.

– А вообще, не все видения и чудеса от Всевышнего, так что забудь про сон.

Я в задумчивости смотрел на петляющую реку и на высокие песчаные берега.

– Что это за прямоугольники? Вон там, справа.

– Бассейны? Это рыборазводный. Завод. Там выращивают мальков сибирского осетра, потом выпускают в Иртыш. Дальше рыбёхи сами добираются до Обской губы, им там комфортно, – Владимир вздохнул, все так же лежа на траве. – Все только вылавливают, браконьерят, а ведь кому-то надо и восполнять ресурсы. Вот лаборанты завода этим и занимаются…

– Ммм, – протянул я и посмотрел на него, он выглядел так, будто видел счастливый сон. – Почему ты ходишь постоянно в одной и той же одежде?

– Так принято. Иметь два подрясника – роскошь.

– Ты джинсы, там, футболки вообще не носишь?

Он из любопытства открыл один глаз и посмотрел на меня.

– Если только запачкал подрясник в работе, постирал его и жду, пока он высохнет.

Я насмешливо хмыкнул.

– А мыться вам хотя бы разрешают?

– Конечно. Раз в неделю в банный день. Частое мытье, да еще и со всеми удобствами: под душем, с пенами и солью – не приветствуется и считается грехом плотоугодия. Но если все-таки надо срочно помыться, надо брать особое благословение у настоятеля.

Я в недоумении покачал головой.

– Это ужасно… Ни за что не подпишусь на такое!

Он улыбнулся.

Прохладный ветер наконец-то прогнал остатки тревоги. Очень скоро впечатление от неприятного сна отпустило меня полностью. Мы просидели на берегу до начала моих медицинских и гигиенических процедур, болтая о том, о сем. А после встречи с массажистом пошли на утреннюю службу. Но у меня так и не выходил из головы образ красного плаща, будто я его уже где-то видел.

Глава 3

Неделю спустя мы снова приехали в отдаленный скит мужского монастыря – в Липовку. Стоял жаркий летний день. На синем небе неподвижно застыли пухлые белые облака. Мы с Владимиром шли вдоль берега Тобола, направляясь на мыс любви к тому самому раскидистому дереву, чтобы насобирать на зиму липовый цвет, пока он не облетел. Мне было жаль, что я не чувствовал, как высокая трава касалась моих рук.

Добравшись до места, Владимир повернул меня к реке, а сам принялся обрывать цветы с ветвей. Я любовался на накатывающие на берег волны, а послушник молча трудился, заполняя один пакет за другим.

Я думал о том дурацком сне. Все было так ярко, будто происходило по-настоящему… И вдруг увидел, как внизу, у кромки воды, показалась знакомая фигурка. Сняв сланцы, Вита шла, оставляя одинокую цепочку следов на горячем песке. Я думал, что она почувствует на себе мой взгляд и посмотрит наверх. Но она